Ныроб - зона, которой 400 лет (начало).

[sealena]

"Из Москвы от царя Бориса Годунова в Пермь Великую, в Чердынский уезд, в погост Ныроб, был прислан в заточение боярин Михаила Никитич Романов, святейшему патриарху Филарету брат родной."

(из летописи)

"Ваш край мне знаком по далёкому прошлому: он был местом моей третьей политической ссылки в 1913 году."

(из обращения Климента Ворошилова к жителям Ныробского района в 1929 г.)

"...в советское время развернулся один из островов «архипелага ГУЛАГ» - сначала как часть Усольского ИТЛ, а с 1945 г. – как самостоятельный Ныроблаг."

(из путеводителя)

"Следует ометить, что сегодня уже ни для кого не секрет о нахождении в Ныробе исправительно трудового учреждения Ш-320, тысячи заключенных которого и составляют основную массу лесозаготовительных бригад"

(из предисловия к современному изданию книги Белдыцкого "Ныробский узник")

 

В Ныроб нас завели поиски места для стоянки-ночлега - хотелось съехать к Колве где-нибудь в сухом бору, и мы двигались по трассе к северу от Чердыни, изучая все мало-мальски подходящие повороты в сторону реки и отвергая их один за другим: то дорога непроезжая для наших спутников на недоприводе, то берег сырой и топкий - а за Ныробом, судя по карте, вроде как было что-то подходящее.
 

 

Сначала мы увидели нарядный придорожный знак "Ныроб.1579", а потом - бесконечный забор с колючей проволокой и вышками одного из лагерей по одну сторону дороги и тоскливый советский поселок работников ГУИН по другую. "Мама дорогая! - помнится, подумала я, - какой 1579 год? И о каком ночлеге может идти речь в таком месте?!" Однако через несколько километров забор кончился, и мы въехали на окраину маленького городка, деревянного и одноэтажного.

Из-за высоких деревьев выглядывали главки церкви, а возле дороги белели столбы какой-то ограды, окружавшей зеленую поляну размером с небольшое футбольное поле. Столбы были украшены изразцами, а на полянке при внимательном рассмотрении обнаружилось некое ажурное сооружение, напоминающее одновременно садовую беседку и кладбищенскую часовню, и большой деревянный крест поодаль.

Спешившись, мы отправились разбираться, что же, собственно, перед нами такое, и вскоре нашли табличку, по прочтении которой в очередной раз ощутили себя Иванами, родства не помнящими, потому что никто из нас о трагедии, что разыгралась здесь 400 лет назад, даже не слышал.

Тут требуется некий эксурс в историю.

Царь Иван Васильевич Грозный первым браком женат был на Анастасии Романовне из старинного рода Захарьиных-Юрьевых, ведущего начало от боярина Кошки. Брат царицы - Никита - стал приближенным царя, а род его стал называться Романовыми, по имени их с Анастасией отца. По преданиям жену Иван очень любил, и ей, одной из немногих, удавалось смирять его тяжелый нрав. Во всяком случае, некий современник, говоря о славных деяниях Грозного до смерти царицы Анастасии, замечает: «а потом словно страшная буря, налетевшая со стороны, смутила покой его доброго сердца». В свою очередь, Никита - единственный московский боярин, который оставил о себе добрую память в народе: его имя запомнила народная былина, представляя Никиту в своих песнях о Иоанне Грозном благодушным посредником между народом и крутым по нраву царем. На смертном одре Иван избрал его в числе пяти советников и блюстителей царствования своего сына Федора. Сыновья Никиты Романова были двоюродными братьями царя Федора Иоанновича, и часть московской знати считала их более подходящими претендентами на престол после его смерти, чем Борис Годунов, который приходился Федору шурином (братом жены). Тем не менее именно Борису отец молодых Романовых поручил заботу о своих детях, а сами они присягнули Годунову на верность.

В 1600 году здоровье Бориса Годунова  резко ухудшилось, и в городе по этому поводу поднялась большая тревога, была спешно созвана Боярская дума, на которую Годунова принесли на носилках. Романовы, ожидая скорой кончины Бориса, собрали на своем подворье многочисленную вооруженную свиту. Стремясь пресечь возможный переворот, Годунов в ночь на 26 октября 1600 года послал несколько сот стрельцов к усадьбе Романовых. Дом был подожжен, оказавшие сопротивление были убиты, многие арестованы.

Тогда казначей боярина Александра Никитича Романова, донес царю, что его господин хранит в казне волшебные коренья, с помощью которых намерен извести Бориса и всю его семью. Донос положил начало одному из самых громких колдовских процессов XVII века. Обвинение в колдовстве явилось предлогом к расправе с братьями Романовыми. Дело тянулось почти целый год, и в начале июля 1601 г. Боярская Дума приговорила изменников к лишению имущества и ссылке в заточение, в места, хуже которых найти в то время в России не удалось. Одновременно с Романовыми были сосланы все боярские фамилии, связанные с их родом брачными узами: князья Черкасские, Шестуновы, Репнины, Сийские, Карповы и другие.

Старшего из пяти Романовых, Федора Никитича, насильно постригли в монахи под именем Филарета и заточили в Сийский монастырь в Холмогорском уезде, разлучив с женой и детьми. С остальными братьями Борис расправился еще суровее: Василия и Ивана сослали в Пелым, Александра к берегам Белого моря, а Михаила - в глухую деревушку Ныроб среди лесов и болот Чердынского края.

Впервые деревня Ныробка Пермско-Чердынского уезда упомянута в писцовых книгах в 1579 году. Насчитывалось в ней 6 дворов (в 1624 г. - 8), живших скудным земледелием и охотой в окрестных лесах. Жители стольной Чердыни считали ныробцев дикарями, мол, с лешими знаются и опоганились возле дикарей местных, остяков и вогуличей.

Михаила Романова привезли в Ныроб в 1601 г., в сентябре. О его заточении и мученической смерти мы можем судить по преданиям, которые бережно хранились среди местного населения и были записаны местным дореволюционным историком Белдыцким.

Согласно его версии, закованного в трехпудовые цепи узника привезли в сопровождении 6 человек стрелецкой стражи под началом пристава Тушина. Для помещения изгнанника ничего не было приготовлено, и Тушин распорядился выкопать земляную яму на том месте, где они остановились, "сажень глубины, сажень длины и ширины". Сверху яму накрыли деревянными плахами, пробив отверстие для света. В это же отверстие спускали заключенному хлеб и воду. С наступлением сильных морозов тюремщики устроили в яме примитивный очаг, и к мучениям добавился едкий дым.

Красавец богатырского телосложения и, по преданиям, недюжиной силы продержался в таких нечеловеческих условиях около года, пережив суровую уральскую зиму. Стражники, сопровождавшие узника из Москвы и караулившие место заточения, проклинали свою вынужденную ссылку и начинали роптать. Единственным препятствием  к их возвращению домой была жизнь Михаила. Узника стали морить голодом, пытаясь ускорить его кончину. Жителям запрещалось подходить близко к яме, но, как водится на Руси, они сочувствовали страдальцу и нашли способ подкармливать его - дети, играя, пробегали мимо и кидали в отверстие хлеб и даже молоко, налитое в дудочки растений, залепленные мякишем. Когда это было раскрыто, хозяева пяти из шести дворов (в шестом жил доносчик) были схвачены и и отправлены в Казань «за крепким караулом», а там подвергнуты пыткам, и один из них умер. В августе 1602 года Михаил скончался (по одной из версий был задушен охранниками) и был похоронен недалеко от места заточения.

Когда вступил на престол Лжедмитрий, то он приказал тела Романовых, как своих мнимых родственников, перевезти в Москву и похоронить подле предков в Новоспасском монастыре. Михаил Никитич погребен там 18-го марта 1606 г. Усланные в Казань крестьяне были возвращены в Ныробку еще только через год.

Жизнь Ныробки переменилась в 1613 году, когда престол занял сын Филарета Михаил Федорович, племянник Михаила Никитича. Он приказал построить в Ныробке церковь, определил сюда двух священников. В 1621 году Ныробка стала свободной экономической зоной - царь пожаловал деревню "обельной грамотой". В грамоте указывалось, что за выдающиеся заслуги в деле поддержки Ныробского узника пищей и в качестве компенсации за понесенный урон во время ссылки местных крестьян в Казань, деревня получала освобождение от налогов (действовало освобождение до 1720 года).

В царствование Михаила Федоровича построены деревянные часовни над землянкой и над тем местом, где лежало тело Михаила Никитича в Ныробе до перевезения в Москву. В 1793 г. ныробцы построили на свои средства каменную часовню во Имя Архангела Михаила над землянкой-темницей Михаила Никитича, что было видно из надписи на карнизе этой часовни; надпись заканчивалась так: "единственно в память бывшего на том месте в заключении болярина Михаила Никитича Романова, тщанием и коштом здешней волости крестьян и усердным старанием крестьянина Максима Пономарева".

В полу часовни находилось отверстие для спуска в яму-темницу, где Романов принял мученическую смерть. Когда в 1913 г. по всей стране праздновали 300-летие Дома Романовых, вокруг часовни "иждевением ныробцев" по проекту пермского архитектора А.Н. Зеленина возвели красивую ограду и соорудили сад. В советское время часовню разрушили, с ограды сняли двуглавых орлов и царские вензеля, а на месте сквера был устроен парк отдыха. В июле 1998 г. у ямы Михаила Романова была проведена панихида в присутствии потомков династии Романовых.

В год 400-летия заточения и почитания Михаила Романова (2001) над ямой взамен утраченной часовни установлен ее антураж - металлическая ажурная конструкция по проекту Г.Л. Кацко, которую изготовил мастер пос. Рябинино В.Ф. Вайланд.

В том же году состоялся крестный ход в честь святых царственных мучеников и страстотерпцев, начавшийся от места заточения М.Н. Романова в Ныробе и закончившийся в Екатеринбурге и на Ганиной яме, на месте убийства и захоронения последнего российского императора и царской семьи.